Блудный сын сатаны[Мультикроссовер по "Синему экзорцисту"] - Лентяй

— Как ты решился? Когда ты бросился на Прыгуна, помнишь?… Ты ведь совсем не боялся! А ведь даже Сугуро очень испугался. Или когда ты пришел на курсы в первый раз, и прямо на пороге громко назвался и сказал: "Рад знакомству!", не испугавшись выглядеть глупо, — Паку хихикнула. Но тут же снова погрустнела, — А я… Мне страшно, Рин-кун… Я не очень успеваю в учебе… И я боюсь, что не смогу сражаться, рискуя жизнью… Как мне стать такой же решительной? Возможно ли это? — Паку посмотрела на меня со странной смесью требования и мольбы. А я сидел и хлопал глазами как дурак. Вот тебе раз.

— Паку, подожди… Во-первых, решимость это штука весьма индивидуальная… А во-вторых, зачем тебе она? Зачем ты хочешь быть экзорцистом?

— Из-за Изумо-тян, — ну да, кто бы сомневался! — Я хочу ее защитить!

У меня отвисла челюсть. Увидев мою реакцию, Паку засмущалась:

— Да, я знаю, Изумо-тян гораздо умнее меня… И сильнее, и талантливее. Но… я никогда ее об этом не спрашивала, но у Изумо-тян есть очень важная причина, чтобы стать экзорцистом. И эта причина… причиняет ей боль. Ты знаешь, она могла видеть демонов с детства… Из-за этого ее не любили и дразнили. Но она не пыталась этого изменить. Изумо-тян…Она всегда была одна… И хотела стать экзорцистом. Словно только таким образом она добьется чего-то важного для нее… чего-то, что связано с испытанной ей болью. И я боюсь, что она снова останется одна, что ей будет еще больнее… — Паку запнулась. Я молча охреневал, пытаясь одновременно понять, во что выльется этот разговор, тем более что почуял знакомый клубок эмоций Бровок… За деревом в паре метров позади нас. И когда успела подкрасться? Когда пришли, Изумо тут не было, я уверен. — Еще в детстве, когда я попыталась впервые заговорить с ней, она сказала: "Будешь со мной рядом — и про тебя будут гадости говорить"… Изумо-тян… она и на курсы меня идти отговаривала, — краткий проблеск веселья в потоке беспокойства. А вот со стороны Камики доносится нотка недовольства. Ну не любит она, когда ее не слушают! — мы тогда чуть не поссорились… Вот только во время нашего первого разговора, когда я увидела улыбку Изумо-тян, я решила, что спасу ее от ее одиночества, от ее боли… — Ох ты ж ничего себе! Паку, да вот же она, решимость! Стой! Куда?! Эх, пару мгновений всего… но мне точно не померещилось, — Вот только теперь я боюсь… Боюсь, что не справлюсь. Боюсь, что Изумо-тян станет меня презирать, если отступлю, если подведу ее… Рин-кун, на тебя ведь мир экзорцистов свалился еще неожиданнее… И младший брат, которого ты привык защищать, вдруг оказался экзорцистом… Как ты справился с этим? Как нашел решимость? — Паку требовательно посмотрела на меня, а потом несколько растерянно спросила, — Рин-кун?

Я не выдержал и расхохотался. Идиот! Какой же я идиот! Привык рассуждать о ней, как о персонаже, плоской картинке, мелькающей первые пару глав… А ведь это реальность. И люди в ней не плоские. Они глубже. Какой же я дурак, что не подумал об этом! Реальность вообще глубже! С чего я решил, что на курсы допустят человека, пришедшего "просто за компанию"?! Даже если его притащит такой перспективный кандидат, как Камики? Тем более, что даже метки у Паку не было. У Бона тоже, но Бон-то — сын целого настоятеля… Вообще семьи всех пажей так или иначе в этом завязаны… Не знаю, как Паку добилась допуска на курсы, но явно если бы у нее не было достаточно сильного желания, ее бы не взяли, несмотря на дружбу с Изумо.

— Ох, извини, Паку… — кое-как взяв себя в руки, я повернулся к сконфуженной девочке, — Ты что, в самом деле думаешь, что Изумо станет тебя презирать, если ты решишь уйти из экзорцистов? Камики-сан, — повернулся я к дереву, за которым скрывались эмоции Бровок — Вы что, возненавидите Паку, если она испугается, не сможет победить демона, если она окажется слишком слаба для сражений? Плюнете ей в лицо, назовете мусором, и, гордо отвернувшись, уйдете прочь?

— Конечно нет, придурок! — вспыхнула праведным гневом Изумо, высовываясь из-за дерева. Но тут же смутилась и попыталась спрятаться обратно.

— И-и… Изумо-тян?! — Паку смутилась еще больше подруги.

— Камики, хватит прятаться, тебя обед дожидается, — позвал я. Сконфуженная Изумо вышла из-за дерева.

— Я вовсе не собиралась подслушивать, я…

— Да, ладно, Камики, я все понимаю, — отмахнулся я. И неожиданно попросил, — Улыбнись, пожалуйста!

— А?! — нет, все-таки когда у нее бровки так перекашиваются, это восхитительное зрелище.

— Не то, хотя это выражения лица также очень милое, — я повернулся к Паку, — видишь, я не могу упросить Камики-сан улыбнуться. А ты ее улыбку видела! Вспомни ее! Закрой глаза и вспомни!

Немного сбитая с толку, Паку послушно закрыла глаза. Я почувствовал, как ее эмоции теплеют. Любовь, забота, желание поддержать, защитить.

— Поняла? Это и есть твоя решимость, — я ткнул пальцем ей в середину груди, аккурат под бантиком. Не совсем там, где сердце, но иначе Изумо меня загрызет. И так вон ревность вспыхнула, что так нагло трогаю ее лучшую подругу, — И страх, и сомнения — все это неизбежно будет появляться… Моменты слабости бывают у всех. Но их можно преодолеть, если ты будешь помнить о чувствах, что внутри тебя. Ибо они и есть источник твоей решимости. Поняла?

Паку открыла глаза. И искренне улыбнулась.

— Да… Спасибо, Рин-кун!

— Та пустяки! — я встал, и сам толком не понимая, зачем это делаю, поклонился опешившей Изумо, — Камики-сан, я смиренно прошу прощения!

— За что?

— За то что дурак, — нет, серьезно. Почему я решил, что девочка, честно предупредившая подошедшую к ней Паку о своем дурном характере и реакции на нее окружающих, потащит за собой свою единственную подругу в экзорцисты, прекрасно зная, чем это может для далекой от этого подруги обернуться?

— За это ты не только передо мной, перед всем светом извиняться должен! — но язычок у нее все-таки островат. Хотя, язвительная прямота в отношении других не кажется мне недостатком. Вообще странно, как с таким характером Изумо в каноне не послала Сиеми лесом с ее предложениями дружбы сразу, а принялась ее третировать. Точнее нет. Почему третировала — не вопрос. Но почему она делала это в стиле "Да, мы теперь подруги. Понеси-ка мою сумку. Друзья ведь помогают друг-другу, верно?"? Сиеми-то она и сейчас может по-всякому обозвать, и частенько так и делает в порыве раздражения. Но такое приторное лицемерие для нее не характерно. Начинает закрадываться мысль, что этот эпизод был введен в канон лишь для того, чтобы добавить образу Сиеми больше розовых соплей… А может и нет, черт его знает. Сиеми своей наивностью будто кричит "используй меня"… Так что все могло быть. И не стоит идеализировать Камики. От этого ее образ теряет глубину.